Новые материалы о потомках хана Кучума
(по результатам охранных исследований в историческом центре Москвы)
Большое значение средневекового надгробия как исторического источника осознано давно. Сбор и изучение лапидарных надписей Москвы, начатые более 250 лет назад [Беляев, 1996. С. 13], и в наше время продолжают привлекать к себе внимание историков, лингвистов, археологов, музееведов, архитекторов и представителей других специальностей.
Всплеск строительной активности в Москве, сопровождавшийся расширением поля деятельности спасательной археологии, привел к значительному увеличению количества найденных надгробий и стимулировал создание их свода [Русское средневековое надгробие…, 2006 г.]. Особый интерес вызывают памятники, связанные с известными историческими персонажами.
Летом 2005 года во дворе дома № 5 по Большому Златоустинскому переулку, соединяющему улицы Мясницкую и Маросейку, в коммуникационной траншее найдены фрагменты шести надгробий, двух саркофагов и двух крышек от саркофагов XVI-XVIII вв. In situ памятники не были зафиксированы. Артефакты были извлечены и переданы археологам сотрудниками строительной организации.
До 1933 года на этом месте находился мужской Златоустовский монастырь [Паламарчук, 1992. С.181]. Эта старомосковская обитель имела длинную и достаточно драматическую историю. Время основания монастыря неизвестно. Первое упоминание о нем относится к 1412 г. Оно связано с погребением архидьякона Иоакима [Паламарчук, 1992. С.179]. Монастырь неоднократно страдал от пожаров, разорений и даже одного наводнения: 1571 г. – пожар в нашествие Девлет-Гирея, 1611 г. – польское разорение, 1660 г. и 1737 – пожары, 1812 г. – французское разграбление, 1821 г. – наводнение [Денисов, 1908. С. 412]. В 1933 г. обитель была разрушена, а на ее территории построены жилые дома и детский сад [Паламарчук, 1992. С.181].
Кроме собора Иоанна Златоуста (1482, 1663 гг.), в монастыре в разное время были возведены следующие церкви: апостола Тимофея (конец XV в.), Покрова Пресвятой Богородицы (до 1660 г.), Благовещения Пресвятой Богородицы (1713 г.), Живоначальной Троицы (1759 г.), свв. Захарии и Елизаветы (1742 г.) [Денисов, 1908. С. 411-413; Паламарчук, 1992. С.181, 182].
Среди обнаруженных в 2011 г. надгробий одно заслуживает особого внимания. Это закладная белокаменная плита, предназначавшаяся для размещения над могилой в стене храма.
Прямоугольный (74х68.5х12-12,5 см.) по форме камень полностью лишен орнамента. Его единственное украшение – десятистрочная надпись, выполненная вязью в технике обронной резьбы, при которой фон углубляется, а надпись оставалась в плоскости камня.
Несмотря на то, что надгробье серьезно пострадало (около четверти плиты было утрачено, а оставшаяся часть была разбита на три фрагмента), надпись удалось прочитать практически полностью:
…октября в 15 день преставилась раба Божия Сибирского царевича князя Андрея Кучюмовича …княгиня Ирина Федоровна, а во инокинях схимница Ираида 1620-го сентября …день 1621-го мая в 3 день преставились рабы Божие младенцы князь Андрей Андреевич и князь Федор Андреевич Сибирского царевича дети князя Андрея Кучумовича
Как следует из надписи, здесь были похоронены умершие в разное время члены семьи сибирского царевича Андрея Кучумовича. Это два не вышедших из младенческого возраста сына: князь Андрей Андреевич (умер в сентябре 1620 г.) и князь Федор Андреевич (умер 3 мая 1621 г.), а также их мать – княгиня Ирина Федоровна (умерла 15 октября), принявшая схиму под именем Ираиды.
Ключевым персонажем в надписи является сибирский царевич Абдул-Хаир (Андрей Кучумович) — сын сибирского хана Кучума от восьмой жены Чепшан. Его точный год рождения не установлен (предположительно — 1575 г.). В 1591 г. в ходе битвы у озера Чили-Куль, молодой царевич был взят в плен воеводой князем Кольцовым-Мосальским [Соловьев. 1989. С. 271]. Он не был единственным среди Кучумовичей московским пленником. В 1581 г. был пленен племянник Кучума султан Мухаммад-Кул, а в 1598 г. в русский полон попали сразу пять сыновей, восемь дочерей и восемь ханских жен [Маслюженко, Рябинина, 2011. С. 76; Рахимзянов, 2011. С. 79].
Следует отметить, что Кучумовичи в России находились на особом положении, «практически полностью сохраняя свой статус и пользуясь всеми привилегиями» [Маслюженко, Рябинина, 2011. С. 92]. Дальнейшая их судьба сложилась по-разному. Одни вернулись в Сибирь, другие расселились у родственников в российских городах, третьи пошли на службу к русскому царю. К последним относился и царевич Абдул-Хаир.
Характер его службы в некоторой степени освещает эпизод с письмами. В 1597 г., в ответ на свое письмо, Кучум получил два схожих послания из Москвы — от царя Федора Ивановича и царевича Абдул-Хаира. Сын сообщал отцу, что «Государь несмотря на наши грубости и неправды, меня пожаловал, казнь смертную отдал и пожаловал меня (городы) и волостьми», также он предлагал Кучуму либо переехать в Москву, либо подчиниться царской власти в своем юрте [Собрание Государственных грамот…, 1819. С. 131, 132]. «Судя по многочисленным текстуальным сходствам в письмах, похоже, что Абдул-Хаир писал под диктовку официальных лиц Посольского приказа» [Рахимзянов, 2011. С. 80].
Абдул-Хаир первым из Кучумовичей принял решение креститься (1599 г.) и получил имя Андрея (возможно, в честь апостола Андрея Первозванного). Затем он женился на дочери своего крестного отца — княжне Ирине Федоровне Ноготковой-Оболенской. Ее имя значится в 4-й строке надгробной надписи после титула и имени мужа.
В этой семье было несколько детей. Умершие в младенчестве с разницей в девять месяцев князья Андрей и Федор по источникам не прослежены. Об их существовании нам стало известно только из содержания надгробной надписи. Мать пережила их более чем на 30 лет. Вероятно, плита сменила предыдущее надгробие ранее умерших детей.
Не исключено, что выбор для этих погребений кладбища Златоустовского монастыря был продиктован близостью к нему усадьбы царевича. В Переписи дворов, проведенной в год смерти князя Андрея Андреевича (1620 г.), рядом с улицей Покровкой «в переулке за кирпичным рядом» значится двор «Сибирского царевича Ондрэя Кучюмова» [Переписи московских дворов…, 1896. С. 23]. Указанная площадь усадьбы (21,5×17,75 саж; 46,44×38,34 м = 1780,5 кв. м) превышала площади большинства соседних участков. Для сравнения приведем размеры других дворов: Неудачи Плещеева — 1260,8 кв. м, Федора Мотова — 1073,0 кв. м, Гаврилы Львова — 1348,3 кв. м, подьячего Юрия Власьева — 335,9 кв. м [Переписи московских дворов…, 1896. С. 23].
Год смерти самого Андрея Кучумовича нам не известен, однако в Росписном списке г. Москвы 1638 года в разделе «Вдовы» значится «княгиня Ирина Сибирсково царевича» [Росписной список…, 1911. С. 59]. Сдвинуть хронологические рамки до восьми лет позволяют Писцовые книги 1627 — 1628 гг., в которых упоминается село Кучки (совр. с. Кучки, Троице-Сергиевский р-н, Московская обл.), числившееся «за вдовою Ориною Сибирского царевича за Андреевою женою Кучумовою» [Добронравов, 1895. С. 499].
Таким образом, скончался царевич между 1620 и 1628 гг. в возрастном диапазоне от 45 до 53 лет.
Известно, что практически все умершие в России некрещеные родственники Андрея Кучумовича были похоронены в городе Касимове [Беляков, 2004. С. 155]. Многим из них там принадлежали поместья. Не был исключением и царевич Андрей. В документах Печатного приказа отмечены его мещерские и переяславские владения [Документы Печатного приказа…, 1994. С. 419], вероятно, относившиеся к тем самым «волостям», которыми, как писал царевич отцу, его пожаловал государь.
Место захоронения самого Андрея Кучумовича, по имеющимся в распоряжении авторов статьи источникам, не установлено. Он умер в то время, когда, как мы выяснили, в Москве у стены храма в Златоустовском монастыре существовал участок с могилами двух его сыновей. Следует отметить, что эта обитель, наравне с московским Новоспасским монастырем, неоднократно становилась местом погребения крещеных Чингизидов и их потомков. Материальные подтверждения этому были найдены в той же коммуникационной траншее.
Кроме двух упомянутых детей, у царевича были еще один сын и дочь Евдокия (? -1669 г.) [Добронравов, 1895. С. 500]. Известен золотошвейный покров с изображением митрополита Филиппа (1650 г.), изготовленный в мастерской Евдокии Андреевны Сибирской (по мужу — Стрешневой) [Беляков, 2011. С. 37].
Ее муж, боярин Василий Иванович Стрешнев (? — 1661 г.), был крупным чиновником и землевладельцем. Он неоднократно вел дипломатические переговоры и стоял во главе нескольких приказов [Половцев, 1909 г. С. 572-575]. Именно Василию Ивановичу передала во владение свои вотчины в 1651 г. схимница Ираида (княгиня Ирина Федоровна) [Добронравов, 1895. С. 499].
Один из найденных в 2011 г. саркофагов принадлежал дочери Василия и Евдокии Стрешневых. Это антропоморфный саркофаг небольшого размера. На него крышке сохранился фрагмент семистрочной надписи:
лета 1646-го марта в 11 день преставилась раба Божия младенец Евдокия(?) дочь боярина Василия Ивановича Стрешнева
От имени боярской дочки сохранились только две буквы Е и Д. Возможно, что девочку, как и ее мать, звали Евдокией. Имя же отца удалось восстановить совершенно точно, что и позволило нам определить принадлежность саркофага умершей в младенчестве внучке царевича Андрея Кучумовича.
Саркофаг на несколько лет «старше» надгробия княгини Ирины Федоровны с детьми. Его отношение к семейному участку Кучумовичей не доказано, но весьма вероятно. Самого боярина Стрешнева в день смерти дочери в Москве не было. Он возглавлял посольство в Польшу и 10 марта 1646 г. был на приеме у короля Владислава [Половцев, 1909 г. С.575]. Вряд ли Василий Иванович мог участвовать в подготовке и проведении похорон умершей 11 марта дочери.
К более позднему времени (конец XVII – начало XVIII в.) относится еще одно закладное надгробие возможного потомка хана Кучума . Это квадратная (71х71 см.) плита, по периметру украшенная горельефным растительным орнаментом в стиле барокко. Оборонная надпись в семь строк согранилась практически полностью:
… года ноября в 9 день на память Святых мучеников Онисифора и Порфирия преставился раб Божий князь Иван сын князя Юрия Яковлевича Хилкова, а жизни его было от рождения до смерти 9 лет, один месяц и 13 дней
Отец молодого князя, Юрий Яковлевич Хилков (1661-1729 гг.), происходил из древнего княжеского рода и в конце своей жизни занимал пост губернатора Новгородской губернии [Энциклопедический словарь, 1903. С. 199]. Вторым из трех своих браков он был женат на Домне Васильевне Касимовской [Вельяминов-Зернов, 1866. С. 419, 502] — правнучке еще одного сына хана Кучума — последнего сибирского царя Али. Ее отец, Василий Арсланович (1626-1679 гг.), был касимовским царевичем и первым православным правителем Касимовского царства [Вельяминов-Зернов, 1866. С. 61, 316]. Факт родства Домны Васильевны и князя Ивана Юрьевича нам установить не удалось, но полностью он не исключен.
Место обнаружения этих надгробий также представляет значительный интерес. Как уже упоминалось, все части надгробных плит были найдены во дворе дома № 5 по Большому Златоустинскому переулку. Этот дом был построен в 1934 г. по проекту архитекторов Н. И. Арбузникова и Л. 3. Чериковера [Романюк, 1988. С. 98]. При этом центральная часть здания, вдоль которой проходила коммуникационная траншея, сооружена на месте четверика и алтарной части снесенного за год до того (в 1933 г.) собора Иоанна Златоуста. Сам храм был возведен в 1663 г. на месте одноименной церкви последней четверти XV в. [Паламарчук, 1992. С. 181].
В описании обители 1908 г. приведены сведения о четырех монастырских храмах. При этом только у собора Иоанна Златоуста среди различных достопримечательностей указаны «на стенах надгробные надписи» [Денисов, 1908. С. 413]. Надгробия, вмонтированные в плоскости соборных стен, с течением времени — после череды обновлений в храме, вероятно, потеряли свою «самостоятельность». К началу XX в. они воспринимались только как надписи, хотя и погребального характера.
По нашему мнению, велика вероятность того, что обнаруженные в 2011 г. закладные надгробия располагались снаружи или внутри собора Иоанна Златоуста, в наиболее почетном для монастырских погребений месте. Также возможно, что именно для нового собора была изготовлена общая плита с именами двух сыновей и вдовы Андрея Кучумовича. Во время строительства собора (1660-е гг.) еще была жива Евдокия Стрешнева — дочь сибирского царевича и мать погребенной здесь же маленькой Евдокии.
В ходе изучения этой, сравнительно небольшой, коллекции памятников эпиграфики стало известно, как минимум, о четырех представителях рода Кучумовичей, захороненных на территории Златоустовского монастыря. Последнее позволяет с большой долей уверенности говорить о существовании на этом кладбище родового участка Сибирских князей.
В заключение отметим, что территория самой обители давно стала частью города. Здесь, как и везде, периодически ведутся земляные работы. Поэтому нельзя исключать возможности того, что когда-нибудь будут обнаружены следы погребения и самого сибирского царевича Абдул-Хаира.
Беркович В.А., Егоров К.А.
Источники и литература
Беляев Л. А. Русское средневековое надгробие. Белокаменные плиты Москвы и Северо-Восточной Руси XIII-XVII вв. — М.: Издательство «МОДУС — ГРАФФИТИ», 1996. — 563 с.
Беляков А. В. Город Касимов XV-XVII вв. как сакральный центр Чингизидов в России // Верхнее Подонье: Природа. Археология. История.- Тула: РИФ «Инфра», 2004. — Ч. 2. — С. 153-161.
Беляков А. В. Частная жизнь Чингизидов в России XVI-XVII вв. // Средневековые тюрко-татарские государства. — Казань: Издательство «Ихлас», 2011. — Выпуск 3. — С. 13-42.
Велъяминов-Зернов В. В. Исследование о касимовских царях и царевичах. — СПб.: Типография ИАН, 1866. — Ч. 3. -502 с.
Ленисов Л. И. Православные монастыри Российской Империи. — М.: Издательство А. Д. Ступина, 1908. — 984 с.
Лобронравов В. Г. Историко-статистическое описание церквей и приходов Владимирской епархии. — Владимир: Типолитография В. Паркова, 1895. — Выпуск 2. -521 с.
Документы Печатного приказа (1613-1615 гг.). — М.: Наука, 1994. — 479 с.
Маслюженко Д. К, Рябинина Е. А. Особенности повседневной жизни пленных Кучумовичей в Московском государстве осенью 1598 — зимой 1599 гг. // Средневековые тюрко-татарские государства. — Казань: Издательство «Ихлас», 2011. -Выпуск 3. — С. 75-93.
Паламарчук П. Г. Сорок сороков. — М.: АО «Книга и бизнес», 1992. — Т. 1. — 416 с.
Памятники архитектуры Москвы. Белый город. — М.: Издательство «Искусство», 1989. — 380 с.
Переписи московских дворов XVII столетия. — М.: Городская типография, 1896. — 120 с.
Половцев А. А. Русский биографический словарь. — СПб.: Типогр. товарищества «Общественная Польза», Э09.-Т. 19.- 608 с.
Рлхичзянов Б. Р. Контакты Москвы с сибирскими Чингизидами во второй половине XVI в.: военное противостояние, почетный плен и легитимизация права на «высокую руку» // История, экономика и культура тюрко-татарских государств Западной Сибири: Мат-лы Междунар. конф. — Курган: Изд-во КурГУ, 2011. – с. 78-81.
Рачанюк С. К. Из истории московских переулков. — М.: Изд-во «Московский рабочий», 1988. — 304 с.
Беляев И.С. Росписной список города Москвы 1638 года. // Тр. МО ИРВИО. — М.: Типография ИМУ, 911.-Т. 1.-313 с.
Беляев Л. А. Русское средневековое надгробие XII-XVII века: материалы к своду. — Наука, 2006. — 359 с.
Хранение Государственных грамот и договоров, хранящихся в государственной коллегии иностранных дел.- М.: Типография Селивановского, 1819. — Т. 2. — 612 с.
Соловьев С. М. Соч. История России с древнейших времен.- М.: Издательство «Мысль», 1989. — Кн. IV. -752 с.
Энциклопедический словарь / Под ред. К. К. Арсеньева, Ф. Ф. Петрушевского. — СПб. Типография «Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон», 1903. — Т. XXXVII. — 478 с.
