Кучумовичи на службе русскому царюВо второй половине XV века начинает формироваться традиция постоянного присутствия при московском дворе представителей выезжих (вывезенных) правящих родов. В первую очередь, это были члены разветвленного рода Чингис-хана. В данное время нам известны большеордынские, крымские, астраханские, казанские цари и царевичи. Позднее к ним добавятся хивинские и казахские Чингисиды.
Сибирские Шибаниды стали выезжать в Россию в начале XVI в. При этом, судя по всему, они заняли несколько двойственное положение среди других служилых представителей золотого рода. Эта отрасль рода Чингис-хана до этого не контактировала с русскими землями. Поэтому в Москве не представляли, как ее можно было встроить в общий список татарских царских родов.
Это «особое положение» сохранялось и на рубеже XV–XVII вв., когда в Москве появляются собственно Кучумовичи – потомки хана Кучума. В данное время они явно уступают честью венценосным выходцам из иных мусульманских стран. Однако большая часть XVII в. прошла при явном преобладании сибирских татарских царей и царевичей при русском престоле. Это произошло благодаря тому, что представители иных ветвей рода к середине XVII в. пресеклись.
К концу XVI в. в России был накоплен богатый опыт использования в своих целях татарских царей и царевичей. Они могли одновременно выполнять ряд функций:
1) главы относительно крупных военных отрядов выехавших с ними, а также своеобразные точки притяжения для выходцев в Россию из тех или иных регионов Востока;
2) возможные претенденты на тот или иной престол на просторах Дешт-и Кипчака;
3) массовка, призванная поднимать статус московского правителя как царя царей;
4) почетные пленники, которых можно было использовать в тех или иных внешнеполитических целях.
В той или иной степени Кучумовичи выполняли все из перечисленных функций. Следует отметить еще один немаловажный факт. К середине XVI в. в Москве окончательно сложилось представление об истинном православном государе. Таковым можно считать того, на чье имя выезжают представители сопредельных правящих родов. Поэтому для каждого нового московского царя особой ценностью отличался тот Чингисид, что выехал непосредственно на его имя, или же принял святое крещение в его царствование.
Собственно Кучумовичи появляются в России в 1591 г. Тогда у озера Чили-Кула взяли в плен сына сибирского хана Кучума б. Муртазы и царицы Чепшан Абу-л-Хайра (1575 г.р.) с двумя «царицами» (их личности и судьба неизвестны). Царевич стал классическим примером знатного пленника. О его жизни в европейской части России практически ничего неизвестно. В отличие от иных Чингисидов, в том числе, и его двоюродного брата, Мухаммед-Кула б. Ахмед-Гирея (Атауловича), он не участвовал в военных походах и дворцовых церемониях. 23 сентября 1599 г. его крестили и нарекли Андреем. Церемонию на Москве-реке «у Водяных ворот под Большою башнею» проводил архимандрит кремлевского Чудова монастыря Пафнутий. Восприемниками были боярин князь Федор Андреевич Ноготков-Оболенский и дьяк Василий Тараканов.
Не ранее 1600 г. сибирский царевич женился на княжне Ирине Федоровне Ноготковой-Оболенской, дочери боярина князя Федора Андреевича Ноготкова-Оболенского. Интересно, что тесть царевича был одновременно и его восприемником при крещении. Это уникальный случай, православная церковь запрещала браки между ближайшими родственниками, в том числе и по крещению. Вполне возможно, что данный брак следует рассматривать в общей цепочке мероприятий по нейтрализации рода бояр Романовых, проводимых Борисом Годуновым. По крайней мере, родство Ноготковых-Оболенских с Кучумовичами могло в местническом споре 1600 г. несколько нивелировать матримониальные связи Романовых с Иваном Грозным.
Нам ничего не известно о роли царевича в событиях Смутного времени. А по его завершении Чингисида отправляют на житье во Владимир.
20 августа 1598 г. в плен попала большая группа жен, детей и внуков Кучума. Их с большими трудностями доставили в европейскую Россию. Был устроен их пышный въезд в Москву. Далее они превратились в заложников своего происхождения. В столице не знали, что делать с таким большим количеством женщин и детей. В конечном итоге, некоторые из них (в первую очередь, женщины) через несколько лет вернулись в Сибирь. Это был определенный жест доброй воли, сделанный Борисом Годуновым с целью замирить остававшихся за Уралом детей и внуков Кучума, и, возможно, подтолкнуть их к выезду в европейскую Россию. Это практически единственный пример подобного рода.
В целом же Москва стремилась заполучить к себе всех Кучумовичей, надеясь тем самым лишить сибирские народы своеобразного «знамени» в борьбе за свою независимость.
Кучумовичи на службе русскому царю
Вывозы царевичей продолжались и в Смутное время. При этом отдельные Кучумовичи нехотя становились непосредственными участниками многих кровавых событий того времени, как Алтанай б. Кучум, или даже погибали от рук «литовских людей». При этом некоторые представители тора полностью добровольно выезжали в Россию, пытаясь тем самым спасти свою жизнь и жизнь своих детей.
Наиболее заметной фигурой из Кучумовичей в эпоху Смутного времени был царевич Арслан б. Али б. Кучум. Известно, что он поддерживал Второе ополчение и руководил крупным военным отрядом, в который входили как татары, так и русские. В 1614 г. в награду за службу (имеются смутные упоминания о возможных неких особых заслугах перед Романовыми), Арслана сделали касимовским царем. Нужно отметить, что через дочерей кабардинского князя Темрюка Айдарова Арслан находился в свойстве с Михаилом Федоровичем. Они являлись троюродными братьями. Возможно, и это соображение сыграло свою роль при назначении нового касимовского царя.
Уже в конце XVI в. институт служилых царей и царевичей начинает испытывать кризис. Их военные отряды мельчают. Намечается прекращение практики «жаловать» Чингисидам города (доходы с них). На этом фоне мы видим на примере Арслана временное возвращение к более ранней практике. Он получил практически все, на что могли рассчитывать татарские цари и царевичи во второй половине XVI в., за исключением большого военного отряда и постоянного личного участия в военных кампаниях в статусе номинального полкового воеводы. Однако, что касается размеров своего двора (военного отряда, хотя это далеко не всегда одно и то же), он мог самостоятельно, по личной инициативе увеличить его. Но в это время касимовский царь, скорее, думал не о военной славе, а о росте своих доходов.
В 30-е гг. XVII в. был предпринят беспрецедентный шаг по слиянию крещеных Чингисидов с представителями русского служилого сословия. 7 сентября 1633 г. крестился Янбек (Джанбек) б. Джансюер (Янсюер) б. Али. Теперь он стал князем Калинником Джансюеревичем и дворянином по московскому списку. Это первый случай, когда Чингисид терял право на титул царевича. В его карьере не было ничего замечательного. В 1648–1650 гг. воевода в Суздале. В 1660/61 г. принимает участие в польской кампании. За «Сапегин бой» получил прибавку к поместному окладу и денежному жалованью. В 1661/62 – 1662/63 гг. воевода в Курмыше. В 1663/64 г. значится с пометой «с послы». В таком случае гипотетически могла возникнуть странная ситуация, по крайней мере, с точки зрения русской традиции местничества, когда двоюродный дядя стоит у царского трона и честию выше всех бояр, а его племянник занимает несравненно более низкое положение и никогда не поднимется до статуса своих более удачливых родственников. Он вел обычную жизнь московского служилого человека по отечеству.
Дети Калинника, Богдан и Федор, также именовались князьями. Их жизненный путь был типичным. Богдан стал стряпчим, Федор Калинникович в 1685/86 г. значится как недоросль. Им не удалось сделать сколько-нибудь заметную карьеру. Показательно то, что дети и жена значатся в списке московских кормовщиков, в который попадали крещеные выезжие иноземцы, в первую очередь, татарского происхождения.
Но данный пример не получил дальнейшего распространения. Здесь следует отметить, что право на титул царевича продолжало являться своеобразным маркером происхождения и пока еще не потеряло актуальности.
Через некоторое время в документах Чингисида начинают называть «князем царевичем». По своему статусу Чингисиды-мусульмане того времени постепенно сливаются со служилыми иноземцами западноевропейского происхождения. И у тех и у других мы видим одинаковый правовой статус, одни и те же формы материального содержания, идентичные поощрения за выезд и смену веры.
Но имеются и отличия. В первую очередь, это некоторые специфические формы пожалования Чингисидам, вызванные большей степенью их экономической зависимости от московского государя, а также статусом служилых царевичей. Но, несмотря на неизмеримо более высокое положение представителей «золотого рода» по отношению к служилым иноземцам, последние подчас получали значительно более высокое материальное содержание. Можно предположить, что здесь в расчет бралась экономическая и иная целесообразность.
Г.К. Котошихин писал: «Да в царском же чину царевичи сибирские, касимовские, крещены в християнскую веру. Честию они бояр выше; а в думе ни в какой не бывают и не сидят, потому что государства их и они сами учинилися в подданстве после военского времени, недавне, да и не обычай тому есть; так же и опасение имеют от них всякое. А служба их такова: как на празники идет царь к церкве, и они его ведут под руки, да на всякой день бывают перед царем на поклонении. И даны им поместья и вотчины немалые, так же поженились на боярских дочерех, а имали их за себя с великими пожитками и с поместьями и с вотчинами; а за которым поместья мало, и ему в прибавку идет царский корм денежной, помесечно».
Надо сказать, что в царствование Алексея Михайловича в положении служилых Чингисидов наступил определенный ренессанс. К данному времени военное значение их дворов полностью сошло на нет. В этом плане они заняли положение, идентичное русскому дворянству. Во второй половине века они, в ряде случаев, не давали даточных людей со своих поместий. В определенный момент их содержание потеряло какой-либо смысл. Они все проживали в Касимове или Ярославле и почти не появлялись в столице.
Казалось, история подошла к своему логическому завершению. Но здесь произошла очередная метаморфоза. Московский царь стремился возродить традиции прошлого, в первую очередь, времен Ивана Грозного, так как он их понимал или же мог представить по специально подготовленным для него выпискам из летописей, разрядных и посольских книг. Но полностью воссоздать ситуацию вековой давности было невозможно. К тому же у Алексея Михайловича имелся свой взгляд на данную проблему. Поэтому приняли решение подтолкнуть всех наличных царевичей-мусульман к смене веры (1654 г.). К тому же это должно было показать всем мусульманам серьезность экспансии идей православия на территории России.
После этого они стали завсегдатаями дворцовых дипломатических, религиозных и придворных церемоний. Помимо этого, Чингисидов вновь стали назначать номинальными полковыми воеводами. Однако это была всего лишь имитация прошлого, которая никого не могла обмануть. Мы наглядно видим это по сообщениям иностранцев второй половины XVII в. Они достаточно уничижительно отзывались об институте служилых Чингисидов. «…городок Касимгород (Касимов), уступленный царем Годуновым на правах подданства татарскому царьку, а теперь владеет им сын его, недавно крещенный в московскую веру, и такой маленький владелец называется тоже величавым именем царя. Если и ныне есть подленькие льстецы, то пусть себе назовут и его императором, коли придет им такая охота».
Ю. Крижанич также критиковал существующую практику: «То, от чего мы ждем чести, приносит нам большее бесчестье: это прием и отправка многих послов и содержание чужеземцев ради показа (их) на смотрах». Но Алексей Михайлович, скорее всего, не обращал на это внимания. Для него было важно ощущение себя царем царей, подлинным наследником Константина Великого и Соломона, единственным истинным правителем единственного истинно христианского государства, в чьи руки Господь отдал судьбы неверных народов.
Таким образом, можно говорить о том, что религиозный аспект занимал во всей этой истории далеко не последнее место. Следует отметить и тот факт, что почти одновременно с этим московский царь предпринял попытку включить в свой титул формулу «многих государств и земель восточных и западных, и северных отчич и дедич, и наследник, великий государь и обладатель». Она была вызвана, в том числе, верой в близость полного воплощения идеи Третьего Рима, поддерживаемой и патриархом Никоном. Такая формула вносила «вселенскость» в титул Алексея Михайловича, а Никона, соответственно, делала вселенским патриархом. Подобные настроения подкреплялись и триумфальными победами молодого царя в Польше.
Именно тогда складывается практика использования Чингисидов, описанная Г.К. Котошихиным. Данное сообщение достаточно точно рисует их положение, ведь автор был подьячим Посольского приказа, в котором ведались Чингисиды. Но помимо этого, он дает обыденное объяснение их особому статусу, которое, по-видимому, бытовало в среде простых москвичей.
Дворцовые разряды содержат значительное количество упоминаний о крещеных татарских царевичах. Они, поистине, стали обязательным антуражем для практически ежедневных дворцовых церемоний. Достаточно регулярно они участвовали и в приемах иностранных послов. Но, в большей или меньшей степени, мы видим это и в предшествующие эпохи. А вот их участие в церемонии венчания на царство, скорее всего, было изобретением второй половины XVII века.
Кучумовичи по-прежнему занимали очень высокое положение в России. Закреплялось это и брачной политикой. Если Чингисиды, сохранявшие верность исламу, предпочитали заключать браки со своими многочисленными родственниками или же ногайскими выходцами, то во второй половине XVII в. они роднятся с Романовыми благодаря бракам на сестрах московских цариц. Об их особом статусе, в частности, говорит исход местнического спора между сибирским царевичем Григорием Алексеевичем и боярином князем М.А. Голицыным по поводу их совместного участия в крестном ходе. Правда, в своем положении они сделали некий шаг назад, пропустив вперед грузинских царей и царевичей. Здесь опять свою роль сыграла политическая целесообразность. К тому же, как мы уже видели вначале XVII в. на примере ургенчского царевича, что Чингисиды, выехавшие из нового региона, расценивались в Москве как более способствующие подъему государственного престижа. В остальном главным критерием в выстраивании их внутренней иерархии становится старшинство в роду.
Но параллельно с этим происходит резкое падение значения Кучумовичей, плененных во время их набегов на территории Русского государства. Теперь они могут изменить свою судьбу, только приняв православие. В противном случае их ожидает тюремное заключение в одном из городов русского севера.
Отмена местничества в 1682 г. не оказала какого-либо заметного влияния на положение царевичей, они по-прежнему продолжали выполнять свои придворные функции. Известен только один случай, когда Чингисид ставился во главе крупного ведомства. Касимовскому царевичу Ивану Васильевичу было поручено с 1705 по март 1713 г. возглавить Рудокопный приказ (он же Рудокопная канцелярия).
Все изменилось после дела царевича Алексея. В нем оказался замешан сибирский царевич Василий Алексеевич. После пытки в 1718 г. его сослали в Архангельск, где он вскоре и умер. Поместья и вотчины царевича были отписаны в казну. В этом же году его детям было велено именоваться князьями, а не царевичами. Единственный внук касимовского царевича Василия Араслановича, Василий Иванович, умер бездетным, до конца своих дней сохранив право на титул. С этого момента Чингисиды полностью слились с остальным российским дворянством. Путь, продолжавшийся 300 лет, завершился, хотя потомки Василия Алексеевича известны нам до конца XIX в.
Источник: Андрей Беляков «История и культура татар Западной Сибири», Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ; Изд-во «Артифакт», 2015. – 728 с. + 56 с. цв. вкл.